– Значит, скафандры? – спросила Нея Холли.

– Да! Как ни жаль! Потом, когда закончится иммунизация, мы снимем их. Без шлемов, только с биофильтрами – и это уже удача! Зато мы будем готовы в три-четыре дня.

– Может быть, это к лучшему, – сказала Нея Холли. – Анализ воды Торманса показал некоторые структурные отличия от земной. Первое время все будут ослаблены привыканием к новой воде.

– Разве важно, какая вода? – спросила Фай Родис. – Простите, я знаю так мало. Если вода чиста и лишена вредных примесей?

– Простим историку древнее заблуждение, – улыбнулась Эвиза. – Наши предки долго считали воду просто водой, соединением водорода и кислорода, и вовсе не умели ее анализировать. Оказалось, что вода имеет сложную физико-химическую структуру с участием многих элементов. Тысячи видов воды, полезной, вредной, нейтральной, хотя в простом анализе одинаковой и совершенно чистой, встречаются в ключах, речках и озерах Земли. Торманс – другая планета, с иным характером общего круговорота воды, эрозии и минерального насыщения. Мы нашли, что эта вода в среднем может сказаться на нас некоторым угнетением нервной системы. Против него я подобрала таблетки ИГН–102. Только не забывайте бросать их в любую жидкость для питья или еды.

– Итак, скафандры, – вмешался молчавший до сих пор Гриф Рифт, – у нас будет одно преимущество…

– В случае опасности? – Эвиза наклонила голову, метнув косой взгляд на Чеди Даан.

– Догадка верна. Скафандр не поддается ни ножу, ни пуле, ни пиролучу, – подтвердил Рифт.

– Но голова, самая ценная часть тела, без шлема поддается, – весело возразила Фай Родис.

Чеди Даан пристально взглянула на Родис, как будто удивляясь ее оживлению. Действительно, сдержанная, немного суровая предводительница экспедиции сейчас, накануне испытания, будто стала другой.

– Но как же с планом Чеди? – спросил Гэн Атал.

– Его придется осуществить позднее, после акклиматизации, – ответила Фай Родис.

Чеди только плотнее сжала губы и отвернулась к большой карте Торманса, растянутой над входом в круглый зал.

– Чеди, мне сейчас пришло в голову, – окликнула ее Эвиза Танет, – вы чувствительно отнеслись к комедии, разыгранной Фай Родис и Оллой Дез. Но не думаете ли вы, что намерение слиться с народом Ян-Ях, маскируясь под девушку Торманса, тоже содержит элемент обмана? Смотреть чужими глазами на открытое вам, как природной тормансианке? Не подглядывание ли это?

– Я… да… нет, я представляла это с другой стороны. Просто стать ближе к ним, живя одинаковой жизнью, испытывая одни трудности и радости, беды и опасности!

– Но имея возможность в любой момент вернуться к своим? Обладая могуществом человека ЭВР? И счастьем возвратиться в прекрасный мир Земли? – наступала Эвиза.

Чеди оглянулась на Родис по давней привычке оценивать реакцию своего идеала, но зеленые глаза Родис смотрели на нее серьезно и непроницаемо.

– Тут двойственность, – начала Чеди, – и я думала о более важном.

– Для кого? – Эвиза была немилосердна, как исследователь.

– Для нас. А им, – Чеди показала на карту Торманса, – не будет никакого вреда. Ведь мы делаем это, чтобы не ошибиться, чтобы знать, как и чем помочь.

– Прежде надо узнать, следует ли! – сказал Гриф Рифт. – Может оказаться…

Ослепительная вспышка рыжего огня блеснула за окном прямого наблюдения. Звездолет вздрогнул. Гэн Атал мгновенно исчез в лифте, а Гриф Рифт и Див Симбел бросились к дублерам пилотского пульта.

Еще вспышка, еще одно легкое содрогание корпуса «Темного Пламени». Включенные звукоприемники донесли чудовищный грохот, заглушивший однообразный вопль рассекаемой атмосферы.

Люди побежали на места аварийного расписания и замерли у приборов, еще не отдавая себе отчета в случившемся. Звездолет продолжал мчаться сквозь тьму на ночной стороне планеты. До терминатора осталось не больше получаса. Зазвенели серебряные колокольчики сигнала «опасности нет». Рифт и Симбел спустились из пилотской кабины, а Гэн Атал – из поста броневой защиты.

– Что это было? Нападение? – встретила их Фай Родис.

– Очевидно, – угрюмо кивнул Гриф Рифт. – Вероятно, стреляли ракетами. Предвидя такую возможность, мы с Гэн Аталом держали включенным внешнее отражательное поле, хотя оно вызывает ужасный шум в атмосфере. Звездолет не получил ни малейшего повреждения. Как будем отвечать?

– Никак! – твердо сказала Фай Родис. – Сделаем вид, что мы ничего не заметили. Они знают по вспышкам, что попали оба раза, и убедятся в полной несокрушимости нашего корабля. Убеждена, что других попыток не будет.

– Пожалуй, верно, – согласился Гриф Рифт, – но поле мы оставим – пусть лучше воет, чем рисковать всем от трусливого вероломства.

– Теперь я еще больше стою за скафандры, – сказала Эвиза.

– И со шлемами НП, – отозвался Рифт.

– Шлемов не нужно, – возразила Фай Родис. – Тогда не будет контакта с жителями планеты и наша миссия принесет ничтожную пользу. Этот риск придется принять.

– Вряд ли шлемы послужат надежной защитой, – пожала великолепными плечами Эвиза Танет.

Нападения на звездолет не повторялись. «Темное Пламя» перешел на высокую орбиту и выключил двигатели. На корабле ни на минуту не прекращали готовиться к высадке. Биологические фильтры самым тщательным образом подгонялись в нос, рот и уши семерых «десантников». Личные роботы-спутники СДФ настраивались на индивидуальные биотоки. Название СДФ от первых букв латинских слов: «слуга, защитник, носильщик» – определяло название машины. Больше всего заботы, как обычно, требовали скафандры. Они изготовлялись специальным институтом из тончайших слоев молекулярно перестроенного металла, изолированного подкладкой, не раздражающей кожу. Несмотря на невероятную – для техники даже недавнего прошлого – прочность и термонепроницаемость, толщина скафандра измерялась долями миллиметра, и он внешне не отличался от тончайшего гимнастического костюма с высоким воротником, плотно облегающего все тело. Человек, одетый в такой костюм, походил на металлическую статую, только гибкую, живую и теплую.

Выбирая цвета скафандров, Олла Дез старалась каждого участника высадки, особенно женщин, представить наиболее эффектно.

Фай Родис, не задумываясь, выбрала черный с синим отливом, цвета воронова крыла, который очень подходил к ее черным волосам, твердым чертам лица и зеленым глазам. Эвиза попросила придать металлу серебристо-зеленый цвет ивового листа. Она решила не менять темно-рыжего оттенка своих волос и топазовых кошачьих глаз. Черный пояс и черная отделка воротничка еще резче выделяли пламя ее волос.

Чеди Даан выбрала пепельно-голубой, с глубоким отливом земного неба и серебряной отделкой, а Тивиса без колебаний взяла темно-гранатовый, с розовым поясом, гармонировавший с ее оливковой кожей и мрачноватыми карими глазами.

Мужчины хотели было надеть одинаковые серые скафандры, но, подчиняясь настояниям женщин, выбрали себе металлическую броню более красивых цветовых сочетаний.

Фай Родис задумчиво рассматривала лица спутников. Они выглядели бледными по сравнению со смуглыми обитателями планеты Ян-Ях, и она посоветовала всем принять пилюли загара.

– Может быть, нам следует переменить и цвет глаз, сделать их непроницаемо черными, как у тормансиан? – спросила Эвиза.

– Нет, зачем же? – возразила Родис. – Пусть они будут такие, как есть. Только сделаем их еще ярче. Это можно, Эвиза? Несколько лет назад были в моде «звездчатые» глаза.

– При условии, что у меня будет четыре дня для серии химических стимуляций!

– Четыре дня будет, сделайте всем нам лучистые глаза, напоминающие звезды, и пусть видят землянина издалека, в любой толпе!

– Интересно, какие глаза больше всего любили наши далекие предки во времена, когда еще не умели произвольно менять их цвет? – сказала Олла Дез. – Фай знает, например, вкусы ЭРМ.

– Если говорить о вкусах этой эры, то они были очень изменчивы, неясны и необоснованны. Но почему-то в те времена красота требовалась преимущественно от женщин. Произведения литературы, фото, фильмы перечисляют женские достоинства и почти не говорят о мужских.